История церкви – это не только храмы, памятники, могилы или другие религиозные артефакты. Это прежде всего люди. Большие и маленькие, молодые и старшие, но важным признаком таких людей была вера. Вера поддерживала их. Вера давала силу бороться с коммунистическим режимом. Вера способствовала их защите и защите храмов, в которых они служили и людей, которым читали проповеди. Детальнее о католических храмах Тернопольщины после Второй мировой войны расскажет издание ternopil-future.com.ua.
После войны
Как сообщает издание kuriergalicyjski.com, после первого послевоенного преследования Католической Церкви в 1945 году в следующем году было закрыто еще 12 церквей (мы писали об этом). В Залещиках и Новой Гуте, что возле Монастырской церкви были десакрализованы после смерти их священников о. Юзефа Адамского (1884-1946) и о. Павла Сулатицкого (1872–1946). После ухода последнего священника были закрыты другие церкви в Хмельницких, Качановке, Колодеевке, Козовой, Kranem (Кране?), Остапье, Скалате и Тарноруде Польской. В Хмелисках церковь действовала до июня 1946 г. и опекал о. Петр Собкович (1909-1986) священник из Полупановки, но он также уехал в Польшу 23 июня 1946 года.
Костел в Боричевке был закрыт в 1945 году, но из-за сопротивления местного населения не мог использоваться для светских целей. В течение коммунистического периода церковь оставалась запущенной.
Ситуация с церковью в Тернополе
Как рассказал викарий местного прихода о. Юзеф Анчарский (1912–2002) 22 мая 1946 года был загружен последний транспорт для поездки в Польшу, состоявший из 2 вагонов с 8 сундуками, в которых были важнейшие вещи из тарнопольского прихода. В Тарнополе решил остаться пенсионер о. Мариан Урба (1873-1955). Он много лет был катехитом в средней школе. В течение многих лет он катехизировал целые поколения младших школьников. Он был уже пожилым человеком, поэтому почти не участвовал в приходском служении. Он ограничивался ежедневной отправкой Святой Мессы. А. Урба решил остаться в Тернополе. Он хотел умереть здесь и быть похороненным среди своих.
В августовском письме 1945 г. к архиепископу Евгениюшу Базяку он мотивировал свое решение остаться тем, что «я останусь здесь, и, возможно, крайность заставит меня уйти; буду помогать в исповеднице, на амвоне, буду посещать больных в городе и посещать похороны. Я не мог брать на свою совесть тех, кто умирает без продовольствия, и отказывать просящим похорон в селах».
Местный уполномоченный по делам религий сообщил отъезжающему духовенству, что о. Урба как священник без постоянной работы в храме не получит соответствующего удостоверения для продолжения прихода. Поэтому после отъезда настоятеля и викария храм закроют. По прибытии о. Урба в канцелярию был составлен соответствующий документ, подтверждающий согласие на службу о. Марьяна Урбы. 24 мая 1946 года священник и викарии окончательно покинули Тарнополь. В то время как о. Урба вскоре был арестован и под угрозами вынужден был уехать на Запад. Через несколько недель последний священник покинул Тарнополь, а бывшая приходская церковь была разрушена в 1956 году. Главной причиной этого поступка назвали плохое состояние приходской церкви. На месте церкви построен большой универмаг. Окончательно римско-католическая община была распущена 30 августа 1949 года.
Успехи, связанные с ликвидацией церковных структур на этой территории, можно объяснить также устрашением духовенства, которое стало следствием опыта войны и многочисленных арестов, участившихся особенно в начале 1945 года. Новая власть также применяла многочисленные средства давления на духовенство, заставляя его уезжать в Польшу.
Церковь в Сидорове
Похожая судьба была у викария тернопольского прихода о. Адольфа Иванцева (1910–1990), который был арестован 5 января 1945 г. НКВД в Сидорове. Вечером 7 января в крытом вагоне под охраной 4 вооруженных пулеметами НКВДистов его вместе с другими поляками отвезли в Чортков, где была губернская контора. Чортков не был разрушен, как Тернополь, который был фактически находился в руинах. Привезли заключенных ночью, посадили в коридоре, лицом к стене и так всю ночь спали на лестнице.
После завершения расследования священник считал, что его уволят из-за отсутствия доказательств по делу, но решили иначе. «22 октября 1945 года мне сказали паковать вещи. Я думал, что выйду на свободу, но в это время меня забрали в тюрьму, где я ждал своего приговора до мая 1946 года. В первых числах мая мне зачитали приговор в тюремном коридоре. Начата подготовка к транспортировке. 12 мая 1946 г. несколько сотен заключенных вывели во двор тюрьмы, выстроив их по четыре, и повели через Чортков, город моей учебы в гимназии, к вокзалу под усиленной охраной солдат с автоматами и лаем эльзасских собак. Нас посадили в вагоны для скота и ночью мы поехали через Тарнополь в Днепропетровск».
Его осудили на четыре года исправительно-трудовых лагерей, которые он отбывал в лагере Кочмес на реке Печора в Коми АССР (1946–1949) и в Южном Енисейске (1949). Отбыв полное наказание, уехал в Польшу.
Бычковский приход церкви
Последний священник Бычковского прихода о. Юлиан Малиновский (1905–?) уехал 24 апреля 1945 г. Он передал ключи от костела и настоятеля Яну Бандури, а тот в свою очередь передал их о. Казимежу Фляйшхакеру (1896–1961) из Хомяковки, который принял администрацию прихода в Бычковцах и занимался костелом и его инвентарем. Однако, опираясь на показания о. Малиновского с сентября 1947 г. мы знаем, что церковь уже была закрыта, а в 1950 г. превращена в зерновой склад. Костел в Забойках также был закрыт после ухода последнего священника о. Кароля Мазуркевича (1911–1990). Ключи от храма священник оставил в сельсовете, который сообщил об этом государственным службам, а те закрыли его как незарегистрированную по новому закону.
Приход в Кременце
Примером веры является приход в Кременце. После войны и ухода последнего священника о. Доминика Вижиковского (1885–1967), сообщество до 1955 года не имело постоянного священника. В 1947-1948 годах приезжал о. Марцель Павел Высокинский (1886–1959) из Дубна. После официального запрета на приезды Кременец остался без священника. В то время общину возглавляла Мелания Канская, которая ежедневно открывала храм, совершала молитвы с людьми, паралитургические богослужения и проводила похороны. За контакты с властями отвечала Зофия Маевская. Именно она стремилась назначить священника в Кременец. Благодаря ей о. Ян Рутковский (1883–1955), отец Алойзи Кашуба (1910–1977) и о. Бронислав Мирецкий (1903-1986) приезжали в город. Отец Кашуба писал об этих визитах в Кременец в своих воспоминаниях: «Мои визиты сюда были полуофициальными. Но довольно частыми, особенно когда о. Марцелли уехал в Винницу. Каждый раз пани Зофия грузила корзину и шла к жене поверенного. Дальше все прошло гладко. Главное, чтобы только чтобы другие не знали».
Белый Поток и Хомяковка
Похожая ситуация была в Белом Потоке и Хомяковке, куда приехала специальная комиссия, которая проверяла, пригодны ли для использования местные храмы. В 1951 г. благодаря щедрой взятке, полученной от о. Казимежа Фляйшгакера из Хомяковки, был остановлен процесс превращения костела в Белом Потоке на светские нужды. Церковь закрыли только в 1960 году, превратив ее в зерновой склад. Часть зарплаты возили в Борщев. На действующие церкви, как и в других регионах, ввели налог, который в Тарнопольщине называли «ссудой для государства». К примеру, церковный налог в Хомяковке в 1948 году составлял 2500 руб. В 1950 году церковный налог в Хомяковке составил 2000 рублей, в Белом Потоке – 500 рублей.
Позиция власти по отношению к церкви
В то время уполномоченным по делам культа и религии на Тернопольщине был некто Иван Чирва, охотно закрывавший глаза на деятельность священников и приходских общин. Однако это не означает, что уполномоченный и его сотрудники не стремились к полной ликвидации церковных структур. Его прежде всего интересовало, вспоминают ли приходские священники имя папы во время литургии, не создают ли церковные организации и лояльны ли советской власти. Последний являлся основным пунктом контроля за священниками со стороны уполномоченного Совета по делам религиозных культов. «Малейшая нелояльность к коммунистической системе, а также самостоятельные религиозные инициативы давали полномочному повод «снять с регистрации» того или иного священника, что сразу сказалось на судьбе возглавляемого им прихода.
Тарнопольский уполномоченный Чирва, хотя и не видел открытого нарушения советского законодательства, «но пришел к выводу, что дни Римско-Католической Церкви на Тернопольщине сочтены. Само его существование раздражало советского чиновника». Среди наибольших угроз он назвал фанатизм верующих этой Церкви и то, что священники якобы умышленно были оставлены в СССР своей властью для труда среди верующих, не выехавших из этих земель.
Ситуацию в Тернопольской области в конце 1940-х годов прекрасно отражает рассказ отца Марцина Караша, который в 1948 году время от времени посещал о. Бронислава Мирецкого в Подволочиске. Вот как он писал о тех временах: «Я пришел к нему накануне торжества Успения Пресвятой Богородицы. После обеда о. Мирецкий поехал возом в Галущинцы. С самого утра я слушал на месте признания людей, приехавших сюда из глубины России. Некоторые приносили детей крестить. Я отслужил две мессы. После каждой мессы я крестил». Только в этот день отец Караш окрестил более 70 детей. После богослужений в Подволочиске о.Караш отправился в Галущинцы, где произнес проповедь отпусты до нескольких тысяч верующих, собранных перед костелом.
На основе сохраненных свидетельств и документации коммунистического аппарата известно, что в апреле 1947 года на всю Тернопольщину официально зарегистрировано 11 действующих церквей, где служило шесть священников. Во Львовской архиепархии было девять церквей, а в Луцкой епархии – две в Кременце и Шумске. Стоит отметить, что из довоенной Луцкой диоцезы постоянно действовал только костел в Кременце. Общины во Львовской архиепархии, официально зарегистрированные в 1947 году, были в Тарнополе, Шумске, Подволочиске, Борщеве, Збараже, Лосяче, Рыдодубах, Хомяковке и Королевке. Кроме того, в 1947 году было зарегистрировано и также в Галущинцах.
По коммунистическим данным, в 1949 году здесь было 10 церквей и зарегистрировано 6 священников. Очередное сокращение количества храмов произошло в 1950 году, когда было зафиксировано 8 действующих храмов. Тогда, после 1953 года, в 8 общинах работало 5 священников. Такое положение длилось до 1960 года, когда чиновник отметил, что в Тарнопольской области осталось 6 церквей и 2 священника. В 1972 году был только один священник, а после 1974 года количество священников снова возросло до 2 из 4 храмов. К концу 1970-х годов осталось 3 зарегистрированных храма и этот статус оставался неизменным до 1989 года.
Новая волна преследований в 1960-х годах
В 1957 году с изменением представителя Тарнопольского округа в районе произошли значительные изменения в отношении Римско-Католической Церкви. В этом году Иван Чирва был уволен с должности уполномоченного по делам культа и религии, а на его место назначен П. Временный. Он также усерднее выполнял свои обязанности.
Кроме официально зарегистрированных приходов, были найдены нелегальные общины, все еще проводившие эпизодические службы. Это были сообщества в Скалате, Полупановке, Старом Скалате, Косово, Тарнополе, Дорофиевке, Семаковцах, Королевке, Збараже и Шумске, где работал о. Бронислав Мирецкий.
Новый полномочный представитель в 1960 году решил закрыть ряд церквей. 30 августа 1949 года приход в Тарнополе был снят с реестра, мотивируя это плохим состоянием церкви. Несмотря на официальное решение, оставшиеся в городе немногочисленные прихожане объединились в комитет, решили перерегистрировать свою церковь. До 1960 г. в письменном виде обращались 20 раз и 13 раз посещали уполномоченного.
Причиной роспуска общины в Шумске, состоявшемся 30 октября 1950 года, было также плохое техническое состояние церкви. Впоследствии церковь превратили в состав строительных материалов и свиноферму. В 1985 году храм взорвали. Того же 30 октября 1950 г. из-за малого количества верующих была распущена община римо-католиков в Збараже.
Церковь в Королевке и Косово
Приходской костёл в Королевке был зарегистрирован после войны и непрерывно действовал до смерти последнего священника о. Станислава Вычесаного (1879–1959). Согласно данным коммунистических дел и надписи на могиле священника в Королевке о. Вычесанный родился 2 мая 1879 года в Борзецине в умеренно состоятельной крестьянской семье. В 1904 году был рукоположен в священники, а с 1909 года продолжал пастырскую работу в Королевке. После войны, «будучи больным, он не только не занимался более активной деятельностью, но даже не регулярно совершал богослужение. Из-за малой общины церковь была снята с регистрации 28 июня 1960 года. Амбициозный полномочный представитель ликвидировал католическую общину в Косово 13 августа 1960 года.
В 1960 году были также ликвидированы нелегальные религиозные общины в Дорофиевке, Польской Тарноруде, Семаковцах и Скалате. После этих событий некоторые общины начали подавать документы на перерегистрацию. Об этом трижды просили верные из Дорофиевки в 1960 году, а в 1979 году из Тарноруды Польской также направили подобное письмо. В списках уполномоченного от 1958 г. обнаружены также главы приходских советов ликвидированных приходских общин, что также может свидетельствовать о жизнеспособности отдельных общин, несмотря на отсутствие церквей.
Приходские сообщества возглавили: Филипп Франко (Дорофиевка), Петр Попеларж (Полупановка), Антонина Дацюк (Скалат), Ян Маршалек (Старый Скалат), Домбровская (Шумск), Надежда Королевская (Тарнополь) и Юзеф Шафранский (Збараж).
Другие религиозные общины
Итак, советские власти активно боролись с церковью. Иногда храмы удавалось спасти благодаря взяткам, но преимущественно их закрывали, разрушали и уничтожали.
